| Разделы сайта |
|
 |
| Выберите категорию |
|
|
| Коротко |
|
|
|
| Поиск на сайте |
|
|
|
 | |  |
|
Споёт ли кто обо всём, что было? Глава 13
В пять часов поднялись, позавтракали и по шоссе стали выходить на своё направление. Ещё вчера, перед сном, миномётчик Миша Ермолаев приходил узнать задачу и, подсчитав свои силы, сказал, что в «зелёнку» пойдут восемнадцать солдат и два офицера. Решили взять два миномёта – боеприпасов всё равно много не унести. В роте, с учётом того, что на технике останутся водители и несколько больных, пойдут сорок солдат плюс командиры. Ну да ничего страшного, километрах в восьми будет КПП полка, здесь же на дороге остаётся комбат, а закончить операцию должны к 17.00. Но Кабин роту в бой вёл в первый раз, а что прочёска без боя не бывает, особенно в Чарикарской долине, это он уже усвоил. «Главное не ввязываться, пусть афганцы хоть раз своё дело сделают, а если что, огнём поддержим», – решает Кабин. Всё хорошо, кроме погоды. Об этом молодой ротный и разговаривает с Ермолаевым по ходу движения.
– Вот в России зима, я понимаю – снег, мороз. Потом весна – ручьи, соловьи, цветы. А здесь всё не так: осень – дождь, зима – слякоть, вместо ручьёв – арыки, вместо соловьёв – кеклики. Восток, одним оловом.
Ермолаев курит, пряча от моросящего дождя сигарету в кулак.
– Тебе, Миша, в горах зимы мало было?
– Это не зима, а одно паскудство.
– Ладно, здесь сворачиваем. – Кабин всё время держит сырую карту под рукой, он сам пробивает маршрут. По его команде группа Довгуна, возглавлявшего движение, сворачивает в виноградники. Они идут в колонну по одному, друг за другом. Метров пятьдесят левее так же, параллельно роте, идут миномётчики со своим лейтенантом. Ермолаев, докурив, тоже пошёл к своим.
«Виноградники здесь и то другие», – подумал Кабин как бы в продолжении разговора. Дома на Кубани виноград стеной растёт, а здесь как будто кучи навоза кто рядками нагрёб и туда лозу воткнул. Азиаты, всё не так!
Рота проходит обгоревшие глиняные постройки небольшого селения, и Виктор замечает впереди, метрах в двухстах, идущего навстречу и немного наискосок человека в светлой чалме и с винтовкой в руках. Группа Довгуна делает несколько выстрелов, и невнимательный мужик развернулся и, пригнувшись, убегает в том же направлении, куда идёт рота.
– Бараны! – это Ермолаев возмущается пехотой. – Попасть не могли, теперь предупредит!
Догадка Миши подтверждается, когда километра через полтора их обстреливают из нескольких автоматов.
– Пехота тупорылая, – кипятится Ермолаев.
– Давай, давай, Миша, вперёд!
Кабин послал Ахмадова с людьми, и они отогнали душманов. Надолго ли? Виктор понимал, что нужно выставить боковое охранение, тогда уменьшится вероятность засады, но они так петляют на местности среди этих дувалов, что охранение потеряется сразу же. Они всё идут и идут. Больше никто не беспокоит, нужно пройти ещё два километра по грунто-вой дороге, на которую они уже вышли, и тогда рота будет у цели. Вот на карте мостик через ручей, до него доползти бы так же тихо, а там закрепиться, и их за горло не возьмёшь.
Дорога, по которой они крадутся, широкая, но следов машин или повозок нет, давно война здесь идёт. Справа и слева почти сплошной трёхметровой стеной стоят угрюмые глухие дувалы. За метровой толщей глины – дома, но на улицу не выходят окна. Есть ли там кто, затаились или разбежались давно? В воздухе повисла тяжкая тишина, слышны только шаги по мокрому гравию. Кабину этот влажный тяжёлый воздух, пропитанный ожиданием опасности, не идёт в легкие, и он никак не может сделать полный вдох. Тревожно.
Группа Довгуна впереди идёт уже перебежками, все крутят головами по сторонам, палец на спусковом крючке, шаги осторожны. Ермолаев со своими идёт по другой стороне улицы вдоль домов.
Кишлак закончился, дома остались позади, и вдоль дороги тянется только тонкий глиняный забор – ограждение виноградников. Ну вот, почти пришли. Слева, рядом с дорогой, стоит большой двухэтажный дом, потом метров сто – и заветный мостик. Кабин кричит Ермолаеву, чтобы от моста разворачивалась в цепь влево вдоль ручья и рыли окопы. Потом усмехнулся – это не училище, лопат у солдат нет. Зато есть ножи, или камнями ячейки выложат – Миша опытный, разберётся. Виктор смотрит впе-рёд. Да, держать под прицелом они будут ближний за мостом кишлак, и особенно это разваленное каменное здание, где, наверно, была школа. Довгун подходит к мостику через ручей и, уже пригнувшись, поднимается на него, когда яростный залп метров с двухсот с направления школы опрокидывает всех в грязь обочины. Впереди слева, совсем рядом кто-то громко кричит, это даже похоже на длинный вой. Засады ждали все, но всё равно первые мгновения проходят как в оцепенении. Кабин уже не тот зелёный новичок, каким был несколько недель назад, он начал дейст-вовать достаточно быстро:
– Довгун, от моста метров пятьдесят назад, не высовывайтесь, наблюдай вправо.
– Товарищ лейтенант, Квачева, Люкевича ранило.
– Раненых собирать к дереву.
– Ясно…
– Мансуров на месте?
– Да, он сними. – Бабиев преданно и с надеждой смотрит в глаза командира. Кабин с виду спокоен, хотя в голове мешанина тревожных мыслей:
– Комбата на связь!
Пока связист вызывает Римского, Кабин выглядывает и видит, что у моста на дороге лежат двое из батареи Ермолаева. Один из них, поднимая голову, кричит без перерыва. К Виктору подползает сержант Муса:
– Обойдут. Вправо пошлите кого-нибудь, я с Хусеном вернусь к дому, если там сядут, "мегер дац" . Разговора нет, тяжко будет. – Умхаев полулёжа на боку невозмутимо ковыряет спичкой мушку автомата, забитую грязью. Лейтенант подумал, что Муса мог скомандовать и сам, но его тактичность даже в такой ситуации, делает честь его выдержке. Решение верное.
Кабин послал вправо сержанта Пирожкова и с ним ещё троих. Пули ложатся так густо, что голову поднять невозможно. Как потом рассказы-вал более общительный Абдумуслимов, они с Мусой ползком вернулись вдоль дороги к дому, и Муса, перемахнув полотно дороги, забежал во двор дома одновременно с вооружённым до зубов «партизаном». Они вошли через разные ворота, друг против друга, и выстрел Мусы был вернее. Дом остался за ними, и это спасло роту.
Тем временем Кабин увидел, что кто-то из соседей миномётчиков ползёт к двум телам, лежащим у моста под самым огнём. Он связался с Довгуном по радио и передал команду прикрыть соседей, остальных отводить назад. Огонь противника не ослабевал, но Кабин, рискуя получить пулю в лоб, наблюдал за смельчаком.
Фигурка ползёт уверенно. Приближается к одному из раненых, перевернул, ползёт ещё пару метров до следующего. Огонь "духов" сосредоточился на смельчаке.
– Рота, по школе, короткими, огонь! Солдаты ведут стрельбу по практически невидимому за укрытиями противнику, но это даёт возможность парню, прижавшись к земле, скатиться в кювет, увлекая за собой раненого, который жутко кричал в начале боя. К ним вдоль дороги подползли ещё двое из батареи. Смельчак снова возвращается на полотно дороги, тот второй уже мёртв, Кабину видно, как в тело бьют пули. Виктор узнал парня, который, презирая смерть, ползал по "лобному месту”. Это был тот грузин из Поти, который в полку вечно дрался с кем-нибудь, а потом краснел на комсомольских собраниях. Лихой чёрт. Только что-то замер он со своей второй ношей, надо бы побыстрей… Нет, наверно, и его тоже. Заминка, пополз ещё кто-то.
– Прикрой, пехота!
– Рота, огонь! – Кабин стреляет по кустарнику у ручья, глядя одновременно на ползущего: на Ермолаева похож. Да, верно, это Миша, Кабин на мгновение представил себя на его месте. Не позавидуешь! Справа, позади Виктора, вспыхнула стрельба. Как там Пирожков? Это на него вышли "духи" – обходят.
Поторапливая Довгуна с людьми, Кабин сорвал голос. Сейчас главное вытащить миномётчиков и разобраться что там справа. Хорошо Муса с уже перебравшимися в дом поддерживает огнём. В двух словах доложил комбату обстановку.
– Закрепись в этом доме, жди "зелёных" и не дёргайся.
Слава богу, это полегче. Мог приказать взять мост, пришлось бы тог¬да подёргаться за эту сотню метров.
Довгун отошёл, его люди по одному перебегают дорогу в пятидесяти метрах позади командного пункта Кабина и скрываются за стенами спа-сительного дома. Виктор посылает туда же Славу Филиппова с его солда-тами. До сих пор они поддерживали огнём отход роты и соседей. Теперь этим занимается группа человек десять, лежащая в луже неподалёку от командира роты.
– Слава, дорогу перейдёте, помогите батарее вытащить всех. Только быстро. Ермолаева я не вижу, а "духи" полезли.
– Я видел Мишу, они вытащили своих с моста, но завязли в ого¬роде.
– Ну, давай порезче!
Виктор не случайно торопит – впереди, почти на мосту, мелькают перебегающие фигурки душманов, до них метров восемьдесят, а батарея отходить ещё не начала. Довгун лежит рядом с Кабиным, он забрал у солдата ротный пулемёт, отдал ему свой АК и нервно меняет коробку. Кроме мата, не разобрать, что он говорит – злой до предела.
– Давай, Лёша, к Пирожкову отходим.
– Может, батарею подождём...
– Возьми с собой человека, мы ждём здесь.
– Ладно, понял!
«Что же там с этой группой? Хотя, – подумал Кабин, – раз они сидят здесь, значит всё нормально, иначе уже расстреляли бы в упор или забросали гранатами».
Батарея постепенно оттягивается, но идут не по простреливаемой обочине, а за дувалом, по винограднику. Грязь там выше сапог.
– Где Ермолаев? – Кабин сорванным голосом не докричался до со-седей в стоящем грохоте выстрелов. По радио тоже не отвечают. Кто-то сзади рядом хрипит, из горла фонтан, "Ну, вставать же не надо, – почти рычит Кабин, – живот тебе для чего, ползи милый, ползи!" А вот и атака. Не привыкли к этому ни Кабин, ни его бойцы – не часто так! "Духи" вопят "Алла!". Ручей вброд, перебежками, сейчас сойдутся, верят, что близка развязка.
– Одиночными огонь!
Вечная беспечность оставила роту почти без боеприпасов, пошли, идиоты, как на прогулку! Кабин мысленно терзает себя – он много не стрелял, а патронов всего полмагазина осталось. Дела!
Впереди хлопки и разрывы мин от миномёта. Мины бегло рвутся по ручью, на мосту и даже ближе. Молодец Ермолаев, гнёт свою линию, значит живой. Вообще, для артиллериста командовать миномётами в пехоте – удар по самолюбию, и Миша всегда подчёркивал, что автоматы-пистолеты за оружие не считает. Только настоящий "бог войны" догадается бить из миномёта по противнику, до которого метров пятьдесят. Каждая мина может упасть себе же на голову, из этой вертикально стоящей трубы, примерно с той же долей вероятности, что и на головы врага, не говоря уже об осколках. Расчёт тончайший, но риск себя оправдал – "духи" мигом ушли за ручей, видимо не ожидая появления артиллерии у уползающих "шурави”, и оттуда упражняются в меткости. Кабин, повеселев, подумал, что будь его власть, дал бы он в командование Мишане самую здоровенную гаубицу, сам бы выбирал – действительно " бог войны” его товарищ. Он видит, как батарея тащит своё сокровище, не разбирая – интересно, мины ещё есть? Да, Витя, не так тебя учили воевать в училище, не выходит здесь по науке.
Виктор напряжённо оглядывается по сторонам, душманы подходят всё ближе к горстке солдат, оставшихся на дороге, а Довгуна с Пирожковым всё нет. Бросок противника сдерживает методичный огонь пулемётов, установленных на чердаке дома.
Что-то вопят эти ребята, они уже перешли ручей. Кричит на фарси, а вот и по-русски: "Шурави, хорошо? Как дела, Ваня? Давай сдаваться!” Духи всё ближе, а у нас почти нет патронов. Кабин смотрит на карту. Вот тебе и Седулла. Это название такое у кишлака с каменной школой. Нехорошее название. Пока войны не было, может и хорошее было, да Кабина здесь не было, так что для него Седулла – слово плохое.
Наконец, возвращается группа сержанта Пирожкова. Виктор из-за невысокого, полуразваленного дувала, сквозь ветви кустарника видит их полусогнутые фигуры, кого-то тащат, ноги волочатся по земле, голова запрокинута. Довгун немного отстал, озирается, он готов в любой момент открыть стрельбу из своего пулемёта – прикрывает отход. Кого же несут? Что-то раненых много сегодня. Подходят к дувалу, дальше ползком. Град пуль крошит мокрую глину дувала, опять эта свора взвыла своё "Алла”. Батарея уже втягивается в дом. Кабин торопит Довгуна – "духи" совсем близко. Солдаты рядом с Виктором отвечают одиночными выстрелами. Но «победители», судя по тому, что они опять залегли, помирать тоже не хотят, опять что-то кричат наперебой. «Почему голоса такие? – подумал Кабин. – На человеческие мало похожи, может, кажется только?»
Подползает группа прикрытия с Довгуном, Виктор поторапливает их, направляя к дому, смотрит – кого же несут. Запрокинутое лицо, как из воска – белое – рот открыт, в середине чистого лба овальная дыра, внутри в голове от толчков плещется что-то жидко-желтоватое. Пирожков. Видно, рикошетом от земли пуля вошла плашмя. Ох, командир, таких парней губишь. Довгун тянет лейтенанта за рукав – пора. Они перебежками отходят последними. Филиппов с Мусой из окон дома пускают сигнальные ракеты, стучит пулемёт, и "духи" отвлеклись, клюнули. Использовав момент, группа, несущая тело, благополучно проскакивает открытый участок дороги, командиры бегут следом. Во двор дома входят последние миномётчики, все залепленные грязью до белья, многие перевязаны бинтами, в глазах пустота. На входе всех считает Ахмадов.
– Как дела, Сарали?
– Вроде четверых нет.
– Давай… – отвечает Кабин не немой вопрос сержанта.
Ахмадов берёт двух солдат и направляется в виноградники. Сразу возвращается, следом заходит Ермолаев со своими бойцами. Голос у него какой-то задиристый, рука перевязана.
– Не, ты понял, взяли, миномёт в грязь втоптали, ублюдки... Уже не нужен!
– Все твои? – Кабин садится на корточки спиной к стене.
– Все. Считаю, трубы одной нет, где спрашиваю – там лежит... Пришлось вернуться. Там уже «духи».
– Людей считал?
– Да. Я уже пятнадцать минут в доме. Так вот, "духов" отогнали, миномёт из грязи вытащил, но прицел унесли, мать их так...
– Ладно, чего теперь...
Полезли за сигаретами, да куда там – и у Кабина, и у Ермолаева всё мокрое насквозь, покурить не вышло. К офицерам подошёл Филиппов, он уже расставил посты охранения.
– Я, Витёк, комбату обстановку доложил.
– Ну и как он?
– Сказал, что если пройдут танки, привезут боеприпасы, а "зелёных” не будет…
– Как?!
– Ну не будет и всё, какой дурак, кроме нас, суда сунется.
– Паскуды, твари... Для чего мы здесь тогда?
– Подожди, Витя, через час разберутся и скажут нам "чесать" Седуллу долбаную, – Ермолаев чистит автомат и тихо матерится.
– Нет, Миша, пусть что хотят делают потом, из дома бойцов не выведу. Ты, Славик, на посты только пехоту ставил?
– Да вперемешку всех, разберись тут!
– Ладно, сиди пока на связи.
Кабин пошёл проверять охранение, следом идёт Ермолаев. Идут молча. Во дворе наткнулись на бородатый труп. Миша взорвался, наорал на стоящего неподалеку часового.
– Убери падаль! Тяжело сообразить что ли!
Боец без разговоров вытащил мертвеца, ухватившись двумя руками за ногу афганца.
– Это Муса его грохнул, – уточняет часовой.
– К бою! – орёт Ермолаев. "Завёлся”.
Солдат улёгся у открытых ворот, укрыв корпус за мощной стеной забора, изготовился к стрельбе. Позиция хорошая.
– Ну, и что ты отсюда видишь, чучело? – Ермолаев лёг рядом. Видит, что не прав.
– Встать! На кого ты похож?
Боец виновато поправляет ремень на грязном, мокром бушлате. Кабин смотрит на ещё более залепленный глиной бушлат Ермолаева, ремня у того вовсе нет. Не выдержав, Виктор смеётся, заулыбался и солдат. Миша готов взбесится, но через секунду, смотря друг на друга, они уже втроем хохочут каким-то истерическим хохотом, до слёз. Пар выпущен.
– Ладно, внимательнее здесь. – Ермолаев похлопал солдата по плечу.
– Есть, товарищ старший лейтенант. – Кабину показалось, что солдат всё понял правильно.
Виктор проверил посты, приказал почистить оружие. Раненые лежали в комнате вперемежку с убитыми, там хлопотал фельдшер Мансуров, двое помогали ему – таскали бинты, кипяток.
– Промедол кончился, товарищ лейтенант.
– На, возьми. Кабин отдал последний резерв обезболивающего, пять тюбиков. Санинструктор ввёл сразу двоим, самым тяжёлым. Многие стонали, кричали, хрипели. Кабин вышел из мрачного тёмного помещения с тоскливым чувством. Подозвал Довгуна.
– Лёша, организуй, пусть убитых перенесут в другую комнату, а то совсем тоска там лежать.
– Да, хорошо.
– И хоть пару керосиновых ламп туда надо поставить.
– Я же говорил Мансурову, где взять.
– Некогда ему.
– Ладно, понял. Что там комбат говорит?
– Танки ждём, если прорвутся, то придут.
– Вот те добре, панцеры нам дюже трэба!
Он пошёл за людьми, а Кабин поднялся на второй этаж, где развернули радиостанцию, и стал изучать местность и карту.
Конец 13 главы.
Сергей Фатин, командир взвода 5 МСР 1980-1982 181 МСП.
Написано в 1981 - 1991 г.г.
|
| Категория Воспоминания | Добавлено 12.06.2012
|
| Смотрели 1548
|
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ] | |
 | |  |
|
| ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ! |
| В этот день погибли: |
|
|
|
