20 мая 1980 года...
Рано утром, после ночёвки, мы начали продвигаться в ущелье по густой зелёнке. Командир батальона внимательно всматривался в карту местности и давал указания то разведчикам, то командирам подразделений. Связист Зайченко что-то передавал в штаб полка. Посматривая на него, я очень не завидовал ему – таскает такую тяжеленную рацию! К десяти часам мы подошли к подступам кишлака Газиабад. Оставалось не больше пятисот метров. Снизу до верху по склону были высажены маковые плантации маленькими участками. Мы, взбираясь наверх, на ходу собирали маковые семена. Ели и вспоминали вкус свежеиспечённой булочки с маком. Комбат, делая всем замечание, улыбаясь сказал:
– Хозяевам тоже оставьте, а то с чем будут лепёшки печь?
Кишлак находился прямо на вершине горы. Когда вошли в кишлак, комбат строжайше приказал ничего не трогать – он имел в виду всякие безделушки. Кишлак был пуст. Ни одной души. И была команда вернуться назад...
К 12 часам все подразделения сидели вдоль речки: наполняли фляги, умывались. Кто солёные панамы споласкивал... Мы с командиром присели под ореховым деревом. К нам подтянулись несколько офицеров. Связист тоже снял с плеч свою рацию. Решили перекусить. Раскрыв вещмешки, достали консервы, тушёнку, сгущёнку. Вот тут всё и началось…
Нас застали врасплох. Стрельба началась одновременно со всех сторон. Укрыться нам было негде. Вскочив, постреливая по сторонам, мы побежали в сторону ущелья, в зелёнку. Добежав, поняли, что не все подтянулись. Вернулись обратно. С комбатом начали направлять все подразделения на выход к ущелью. Появились раненые. Но оставаясь на месте, у нас не было шансов выжить. Так что решение командира было единственно правильным. У входа над плато, под огромным камнем, метрах в ста была видна расщелина, откуда духи вели прицельный огонь. Командир подозвал гранатомётчика Боброва Колю с 7 роты и приказал погасить точку. Громыхнул выстрел... Коля сказал мне: "Может, ты попробуешь? Ты лучше стреляешь". И вправду – я точно попал. Тем временем подошли разведчики, перезаряжая магазины, и я увидел своего друга ещё с Белой Церкви. Курсант-выпускник, почти офицер, он приходил к нам в роту на третий этаж казармы к своим однокурсникам – они были у нас сержантами. Мы обнялись. Я был ему очень рад. Начали расспрашивать друг друга о жизни армейской. Тут Глинских на нас накричал:
– Нашли время обниматься! Вы хоть пригнитесь – без башки останетесь!
Командир остановил солдат с моей роты, нёсших раненого. Сказал, чтобы оставили свой автомат и забрали мой карабин. И разведчики ещё подкинули пару магазинов. Они по приказу командира пошли вниз, не оставляя раненых. А сам комбат остался замыкающим, с бойцами.
Он был на самом деле мужественным человеком и не щадил своей жизни ради спасения своего батальона.
Мы ввязались в бой, и началась пальба со всех сторон. Жаркий был день. Запах пороха, пота и крови – всё перемешалось. Дрались все отчаянно.
Геннадиий Степанович что-то скомандовал связисту, и тот спустился вниз к зелёнке. Мы с командиром подхватили смертельнораненного бойца. И в этот момент пуля угодила комбату в бедро, и его отбросило в сторону...
Взяв промедол, я хотел обезболить его, но тут вторая пуля попала ему в голову… Я от отчаяния крикнул: "Комбат погиб!"... Лежащему чуть выше раненному бойцу я сделал обезболивающий. Бой был таким ближним и таким жестоким. Даже не заметил как патроны кончились... Подбегаю к одному убитому бойцу – магазины пустые, ко второму – тоже... К третьему.... В общем, все ребята дрались до последнего патрона…
Тут я вспомнил, что у нас в «пистончиках» по одной пуле, собрал их вместе с аптечками. Подбегаю к стонущему, предлагаю воду, а он – "Ногу посмотри". Раненную ногу я уколол промедолом и перевязал жгутом. Тут первый раненый от боли опять застонал. Так 3 или 4 ранения подряд. Все прамедолы и жгуты на него израсходовал. Перевязывая бойца, я ещё подумал – по-моему в меня стреляют! Несколько дырок в х/б. Потом всё затихло. Впереди у каменистого бугорка два парня с 7 роты и больше никого. Одни убитые и мы.
Бедный парнишка побледнел, как бумага. Губы засохли, а вода закончилась. Я предложил сходить за водой, но он, остановив меня, сказал: "Не оставляй меня, лучше застрели". Я говорю ему: "Ты что, дурак, у меня ж всего пять патронов. Я уж лучше штык-ножом тебя". И на его губах появилась улыбка.
Подожди, брат, я сейчас... Сделал два шага, нагнулся к комбату, поднял автомат – пустой рожок. Всё израсходовал. А вот в пистолете была полная обойма. Смотрю на него и злюсь – как не сберёг, как это так получилось… Интересно, если бы всё сначала... Смог бы я его спасти от пули? Навряд ли... Он же такой мужественный и храбрый воин! Ради батальона пожертвовал собой. Интересно, как там те, которые ушли вперёд? Ладно, пойду к раненым…
Мы с раненным бойцом потом долго говорили обо всём. И как его привезут в госпиталь, как вылечат, как он вернётся домой и сыграет свадьбу. "А ты меня пригласишь на свадьбу? ". "Клянусь – приглашу! Обязательно приглашу! "
Уже была полночь, звёзды засверкали на небе ярко-ярко, я представил себе свой ночной город и подумал: "Неужели я больше никогда не увижу своих, не пообщаюсь с ними? ". Погружённый в свои мысли, я задремал. Проснулся под утро, от толчка раненного бойца. Была мёртвая тишина, аж слышен был ручеёк, который находился метрах в двадцати пяти от нас, внизу ущелья. Слышу шёпот и шаги. Направив в ту сторону автомат, я присмотрелся и увидел Мулаева и ещё пацанов с моей роты. И тут мне стало так тяжело, будто я работал в шахте и от усталости не могу поднять руки. С трудом привстал и попросил воды. Дал раненому пригубить, сам глотнул. Со стороны зелёнки поднялся связист.
Уложили Геннадия Степановича и убитых бойцов на плащ-палатки и отдалились от этого места навсегда... Ноги мои будто налились свинцом, еле их передвигал. Когда в вертолёт заносили Командира с пацанами, я ощутил потерю очень дорогих и близких мне людей, с кем мне выпала честь побывать в кровопролитном бою, где они показали своё мужество и храбрость. Выполнили свой долг с честью и достоинством. Но главное – доказали, что они достойные сыновья своих родителей!!!
Последним заносили раненного бойца. Он протянул мне руку и ослабленным голосом прошептал: "Обязательно приглашу тебя на свадьбу".
Вертолёт взлетел и скрылся из поля зрения…
Глинских Геннадий Степанович
1951 - 1980
Заур Валиев 3 МСБ 181 МСП
Написано 12 октября 2011 года.
