Срок службы шёл, а встреча с "дедовщиной" всё откладывалась. С апреля, месяца моего призыва, и аж до месяца июня того 1982 года. Нет, конечно с отдельными проявлениями её я сталкивался и до июня. Например, в карантине – славном городке Алабино Московской области, в Таманской дивизии. Там аборигены пытались завладеть кожаными ремнями только что выданной нам формы. Но, благодаря безвестному сержанту, которому поручили шефство над нами и обучение нас элементарному – подшиваться, наматывать портянки, ходить строем в столовую – ремни уцелели. Да, по большому счёту, и не "дедовщина" то была. Приставали к нам больше по привычке, просто потому, что так положено по сроку службы. Для поднятия собственного престижа.
Со второго по седьмое апреля 1982 года я находился в карантине. Седьмого нас погрузили в самолёт и отправили на юг. В Ашхабад. Вылетали мы при температуре "минус". Все дела – сапоги, шинель, ушанка. Прилетели не то, что в "плюс" – в "умножить"! Из снежной каши прямиком в пекло. Если не изменяет склероз – в плюс 28. По местным меркам прохлада. Ладно, хоть успели перед торжественным сходом по трапу скатать шинели, а то был бы и смех, и грех – "на пляже, да в шубе". Как нам сказали, шинель – она навсегда, навовсе. Но – парадокс – на дембель не отдали: весеннему призыву не положено.
Ну, про то, как мы успели напороться "краснухи" по прибытии, перед построением, я не буду рассказывать. А что рассказывать – на такой жаре хватило бутылки ёмкостью пол-литра (0,5 !) красного вина на двоих, чтобы в шеренге отдельных индивидуумов держали под ручки. Не о том повесть. Собрав в единый кулак все "недобитые войска Врангеля" (а на бойцов Советской армии мы как-то не походили), нас отправили-таки в тёплый город Иолотань. Поселили в палатки. И стали нас готовить к 500-километровому маршу на трёхосных грузовых автомобилях. Это были ЗиЛы-131 и "Уралы"-375. А иной причины пребывания в пекле я не вижу. Ещё, подозреваю, была у армии цель – исколоть нам всю задницу. Столько уколов понаделали!! И из "пистолетов", и вручную. И по одному, и по два за раз. И в одну дольку, и сразу в обе. Аж в глазах темнело. Натурально: был "падёж" - несколько уколотых рухнули на выходе из палатки.
...На шофёра в школе ДОСААФ в городе Горьком я выучился аккурат к призыву – в феврале 1982 года получил права категории "Ц" ("С" по-ненашему), а 2 апреля забрали-забрили. Поездить самостоятельно не успел – работал по другому профилю. То есть опыта вождения не приобрёл. Благодаря чему, в один из "редких" прекрасных солнечных туркменских дней я и протаранил со всей молодецкой удали своим "Уралом"-375 остановившийся вместе со всей колонной на обочине другой такой же "Урал". Ой что было, ой что было! А было: море оваций, море аплодисментов и похлопываний по лицу. Кулаком рядом сидящего наставника-сержанта. Почему-то не очень славянской внешности (а что – русский Ваня меня бы облобызал?). Море пара из-под капота, море искр из глаз, ну и прочие атрибуты вселенского веселья.
Никто так и не захотел слушать мою историю о том, что я – не смотря ни на что – давил-таки на педаль тормоза. О том, что я знаю, где она расположена – вторая слева. Или вторая справа? Ну, вообщем, посередине. Но она, скотина, упёрлась в мою ногу – и ни в какую. Потом вообще взяла и провалилась в пол! Ну, что ж делать – с грустью подобрал пилотку с дорожной пыли (сержант одним ударом кулака мне в ухо зачем-то катапультировал её с моей головы в окно), обречённо отряхнул. Это тоже явно не было проявлением "дедовщины". Повторяю – усиленный паёк за разбитую машину мне никто бы не дал.
Не был проявлением "дедовщины" и следующий случай. Нам в карантин прислали курсантов. Для отработки на практике умения командовать личным составом. Вечером, перед отбоем, они нас построили на перекличку. Называется "вечерняя поверка" (а не "пРоверка"). И вот томным южным вечером, после команды "отбой", мы с криками "ура!", свистом и улюлюканьем (чего хотите – вчерашние дети) кинулись толпой в палатку. Только легли – входит курсант, командует "подъём". Недовольные, мы построились опять. На плацу нам прочитали лекцию о том, что мы, оказывается, не на "гражданке", а в армии. Что негоже кричать, когда командир планирует отбить нас ко сну. "Отбой!". Мы побежали чуть помедленнее, но "ура" кое-где просачивалось. "Подъём!". Опять построились на плацу. Раз мы никак по-человечьи не понимаем, поймём "ракообразно". Как говорит один мудрый человек (я) – раком не рождаются, раком становятся. Всю ночь(!) наша палатка вместо сна ходила на плацу по кругу "гусиным шагом". С перерывами на отжимания. До утра "дотянули" не все – мозоли, обмороки. Я, как настоящий идиот, "дурака включать" не стал (стоило кому-нибудь упасть в обморок, захромать и упасть, просто упасть в изнеможении – и миловали). Прокарячился всю ночь, пока самим курсантам не надоело. Ну, и "яка ж це дiдовщина"? – всё по Уставу.
...Без акцента я по-украински шпарю? О как! А как шпарил Витька Добия! Пришли в роту (уже в Кабуле) "молодые" с Союза. По фамилии определили: Добия – грузин. Оказался шустрый щупленький хохол небольшого росточка. Одно угадали: по-русски – со "словарём". Вот он "дивись"-"бачил" от души! "Звидки родом" – коронная фраза...
Отвлёкся. А как первое время в этой Иолотани хотелось пить!!!!!! Это ощущение постоянной жажды я не забываю до сих пор. Клянусь! Первые дни пить вообще не разрешалось – не подвезли верблюжью колючку для воды (растение, при кипячении убивающее микробов). Простую воду пить категорически запрещено. Начали варить колючку – так чем больше пьёшь, тем больше хочется ещё попить. Не забывается до сих пор и ощущение постоянного голода в первые месяцы службы в Кабуле, в полку. Всё было – и голод, и холод, и жара, и жажда. И вши. К хлебу с той поры особое отношение. Натурально – Великая Отечественная.
В Кабул мы – солдаты на замену дембелям – прилетели 25 июня. Первое впечатление от чужого мира – бегущие в пыли за нами, трясущимися в тентованном кузове "ЗиЛа", маленькие пацаны-бачата, кричащие на нашем (на нашем?!) языке "Я твою маму абал". Кто так кричал, а у кого и почище произношение было. Но по-русски "чирикали" почти все местные (опыт общения с ними пришёл позже). Особенно торгаши – владельцы "дуканов" (кто-то говорит и "духанов"). Распределили нас в основном в Автороту. Привели в палатки. Палатки на 40 человек – на взвод. Вот тут мы и познакомились с "дедами". Точнее – с "дембелями". Это они "тащились" в палатках – основные силы роты были в рейсе. Да и почти весь полк был в рейде. Нас внимательно оглядели, расспросили про города проживания – искали земляков. Выявили играющих на гитаре. Я был в их числе. Идиот! Думал, будет полегче – можно будет "шлангонуть". Ага! Практически все ночи бренчал на гитаре, попутно бегая то за спичками, то за сигаретами, то за водой. Да за всем. Но... сначала нам выставили термосы с компотом – пейте, ребятишки, только что был обед, а вы, наверное, голодные. Дали хлеба. Обращались с нами чуть ли не как с детьми.
А мы, кстати, и ехали в Афган с уверенностью, что "уж в Афгане-то "дедовщины" нет". Её просто быть не может по определению: там же все с оружием ходят! Ты на меня только рыкни, я тебя на операции и пристрелю. Спишут на потери.
Компоты-супы мы поглощали ровно трое суток. И настал день. Вернее – ночь. Прибыла и наша, Авторотовская, колонна, прибыла с рейда и разведрота. А они в то время, как я быстро понял, "дружили домами". Разведчики и потом часто просиживали ночи у нас в палатке Автороты. Пока все того призыва не "дембельнулись". А сколько я от них "по-молодости" страхов-ужасов ночами наслушался! Как один разведчик рассказывал, сначала "духов" он стрелял, потом – немного набравшись опыта – резал, а под "дембель" просто вырывал кадык одним движением руки. А сам этот рассказчик ужасов был так огромен, так силён! По крайней мере, в моих глазах – глазах щуплого пацана. Не поверить ему было просто невозможно. Я потом много ночей не спал. Хотя, может, и не из-за этого я не спал. Может, просто "шуршал" в силу даты призыва. Чёрт его знает – из-за чего. Но что ночами мы тогда редко спали – это сто процентов.
"Бессонница" началась как раз после возвращения полка на место базирования. Пришли эти самые разведчики. Как всегда ночью. Привычка такая у них дурацкая, что ли – по ночам шастать? Пили у нас, ели. Разговаривали, курили, опять пили. И вдруг они вместе с нашими вспомнили, что в роту прибыла "молодёжь". Вот те раз! Нас вежливо – "Духи! Строиться!" – попросили построиться в проходах между двухъярусными кроватями. Кстати, я не понимал: отчего и мы – "духи", и душманы – "духи". Где логика? Построились. При свете двух печурок был разговор. Вернее – монолог. Или как это называется, когда несколько человек говорят в сторону других нескольких человек, а те им не отвечают? Многолог? Вот он и был. Нам-то в ответ сказать нечего. Мы ещё "не врубились" в службу. Думали, так и будем до дембеля на кроватях валяться. Ан, нет. Неувязочка вышла. И придумал разведчик нам такую "забаву". Ему надоело играть в одни ворота – надо, чтобы все поучаствовали. На его вопрос - "Ты откуда?" – каждый из нас, стоящих в проходе (в тот момент – практически в заднем) между рядами коек, должен ответить – "с Автороты". Правила элементарные. Суть – каждый должен гордиться своей ротой.
И вот разведчик проходит по шеренге, тычет пальцем в грудь каждому и спрашивает: "Ты откуда?". Все по очереди разумно отвечают: "С Автороты". Всё было хорошо, пока палец не упёрся в грудь парня родом из Одессы. Зовут его Аркадий. Привожу диалог.
– Ты откуда?
– Из Одессы.
– Откуда?
– Из Одессы.
Пауза.
– Я сказал: говорить надо – с Автороты. Понял?
Пауза.
– Я спрашиваю – понял?
– Да.
– Не слышу!
– Понял.
И разведчик заново пошёл по шеренге тыкать в каждого пальцем.
– Откуда?
– С Автороты.
– А ты откуда?
– С Автороты.
Нормально всё. Доходит очередь до Аркаши.
– Ты откуда?
– Из Одессы.
Эх, видали бы вы лицо этого дембеля! Такого непослушания, я бы сказал тупизма, он не ожидал. Тогда в ход пошли традиционные методы. Вопрос: "Ты откуда?". Ответ: "Из Одессы". Удар. Тот же вопрос. Тот же ответ. Удар. Вопрос. Ответ. Удар. Удар. Удар. Вопросов больше не было. Аркашке тогда сильно досталось. Но после этого его практически сильно не били.
Доставалось везде и повсюду. От своих и от чужих. Этот окрик "Эй! Молодой! Сюда иди!" целых полгода (чуть больше – до прибытия "молодых") заставлял вздрагивать и съёживаться. Бывало, доставалось просто ни за что. Строили нас и "воспитывали". Особенно хорошо отпечаталась – не только в память – пуговица гимнастёрки напротив солнечного сплетения.
Хотя, если уж честно, всё-таки польза в "дедовщине" есть. Во-первых, порядок во взводе, в роте, в полку. Во-вторых, она воспитывала выносливость и даже находчивость. Но это всё философия. Многие со мной не согласятся. Их право. Многие будут доказывать, что в Афгане не было "дедовщины". И тоже будут правы. У каждого своя правда.
...Была "по-молодости" и справедливость. Были "деды", которые не разрешали старшему призыву уродовать младших. И такие были... Но это уже другая сказка...
Сергей Тулупов, Авторота (РМО) 1982-1984 181 МСП.
Написано 23 октября 2009 года.
