| Разделы сайта |
|
 |
| Выберите категорию |
|
|
| Коротко |
|
|
|
| Поиск на сайте |
|
|
|
 | |  |
|
Ночной марш
Вадим понял, что продолжать лить за шиворот воду из фляги бессмысленно: вода высыхала, но легче не становилось. Вадим откинулся в тесной кабине "Урала", пытаясь вытянуть затёкшие ноги, и снова придвинулся поближе к дверце - к спасительному дыханию из окна. Колька вёл машину молча, нахмурившись, он лишь недавно сменил Вадима и ещё толком не проснулся. Колонна ползла медленно, глубоко зарываясь в разношенную песчаную колею.
Бесконечно жаркий день кончился, люди и машины устали. Мелкая белёсая пыль налётом покрыла брезент, кабины, капоты, щитки приборов, въелась в пропитанную потом и отвердевшую форму солдат, скрипела на зубах. Солнце опустилось за округлые спины гор, но с наступлением сумерек воздух лишь едва-едва начинал остывать.
С шоссе съехали утром. Сколько всего прошло дней в пути, теперь уже трудно было припомнить: пять, а может, неделя... Ярко отпечаталось в памяти одно лишь начало марша, огненная переправа. По понтонному мосту поочерёдно машины переехали реку и направились вглубь неизвестной страны почти в самом центре Востока. Вспыхнувший закат окрасил всё в пламенно-красные тона. Он разгорелся справа и остался за спиной; над движущейся колонной незаметно расправился пышный чёрный ковер звёздной афганской ночи, первой ночи в пути, - потом всё смешалось, марш превратился в сгусток напряжения и воли. Бессонные ночи сгрудили события в одно тяжкое целое: кто-то выпрыгивал из кабин занимать оборону в скалах, ночное пространство в лобовом стекле прошивалось яркими очередями, горящие машины срывались в пропасти - и опять колонна набирала скорость... Но что произошло раньше, что позже, этого восстановить уже было нельзя.
- Не курил бы, слышь, дышать нечем, - пробурчал Вадим, когда Колька потянулся за пачкой.
- Шо ж ещё делать? Так заснуть можно... Шо за рэйс! Сроду с шоссе не сворачивали, а тут уж сутки буксуем в песках... Не-ет, так пойдет, к завтраму чёрта с два доберёмся до места.
- Ты давай за дорогой следи, твоё дело - баранку крутить.
- Да нет, шо ж это за рэйс? По шоссе гнались-гнались, шо гнались? Сейчас вот крадёмся, спереди стреляют...
- Чё, струхнул, хохол недоверчивый?
- Ага! Шо, не чуешь, полные штаны натрухал.
- Вот-вот.
- Да нет, я ж серьёзно! Зачем вас комбат собирал, шо говорил-то?
- Кто собирал?
- Да вас, старших машин, ещё перед рейсом...
- Военная тайна.
- Пошёл ты! - Колька взял сигарету и закурил. - Я водитель, и обязан знать, что везу.
- Золото и брильянты.
- Ну спроси меня, я отвечу...
- Я сто раз говорил, хохол ты недоверчивый, три машины с медикаментами, остальные с продуктами.
- А-а-й, - протянул Колька, - хорош заливать, всё это можно и вертолётом доставить.
- Значит, нельзя. Может, аэродрома там нет...
- Да пошёл ты!
- Ну что обижаешься? Видишь, обложено всё. Может, там люди с голоду умирают... Вертолётом ты много доставишь?
- А тебе трудно ответить.
- Да если бы ты не был хохлом...
- Шо, тебе хохол соли подсыпал?
- Слушай, достал ты меня! Повторяю, если плохо доходит. Ночью будет кишлак, там сейчас пехота должна орудовать, - и останется километров тридцать. Завтра, часам к восьми утра, будем на месте. Короче, последняя ночь осталась.
Вадим поправил автомат в углу кабины:
- Я подремлю с полчасика, пока совсем не стемнело. Судя по всему, ночь сегодня будет весёлая. - Он вздохнул и откинул голову, пристроил её в верхний угол кабины.
Сквозь открытое окно в кабину проникали ночные звуки и запахи, непонятные, будто поздние гости, говорящие на чужом языке, они и уходили ни с чем, уступая место другим. Из густых сумерек вырастали округлые затылки гор, некоторые из вершин тонули в бездне ночного неба - оно походило скорее на купол, сверкающий пестрым букетом огней-звёзд. Вадим всё смотрел туда и откладывал сон. Сейчас он поймёт что-то, глядя в этот вечный простор, найдёт ответ на вопрос. Вадим чувствовал важность вопроса, знал даже - о чём он, но сосредоточить на нём внимание, сформулировать вопрос он не мог. Вот, казалось, обнаружилась нить, по которой можно добраться до сути, но и та вдруг выскальзывала из сознания, словно пойманная щука из рук, - и обрывки мыслей, дум, воспоминаний тянулись лениво и бессвязно.
Здесь небо совсем не такое, особенно прозрачное небо и чистое. Можно досмотреться до самого противоположного края. Подумать только - оно было всегда, это небо! Не было меня, никого - тысячи лет назад! Томилась Шехерезада, творил Фирдоуси - они тоже смотрели туда, а я мог так прожить всю свою жизнь и не увидеть этого неба. И вот я здесь, и в руках у меня оружие. Но почему не пришёл я просто - увидеть небо и всё прекрасное, что есть на этой земле? Странно устроен мир. Странно, нелепо,
Вадим закрыл глаза. Гул мотора, распадаясь на отдельные ноты, обрёл неожиданно ритм и вылился в замысловатую мелодию. Она охватила сознание и понесла, наверное, в то самое звёздное небо, - и сначала Вадим видел только его, а потом вдалеке появилось крохотное пятнышко света, оно приближалось и увеличивалось. И вдруг - ослепило! То было солнце, жаркое июльское солнце... У Вадима пересохли губы, на лице просочились капельки пота.
Ох и жара! И она всё не идёт, первый час. Вадим снял пиджак и, сложив его на коленях, присел на низенький забор тротуара. Продолжал с нетерпением следить за подъезжающими со звоном трамваями, среди выходивших людей искать знакомую фигуру, - она постоянно опаздывает, ох и жара! Вадим посмотрел на часы: двадцать минут первого. Он поднял голову, навстречу шла Юлька - легко, быстро, весело шагала на своих длинных ногах. Лямки короткого сарафана двумя голубыми полосами пересекали футболку, но не закрывали, однако, грустной собачьей морды, изображённой на ней. Собака плакала, Юлька смеялась. Вадим старался и не мог смотреть - слепило солнце, неизвестно откуда взявшееся. Вадим щурился, пытался разглядеть и запомнить каждую черту любимого лица... Наверное, это счастье, думал он.
Сон был знаком Вадиму, Юлька часто приходила к нему и раз от раза - всё звонче, цветнее. Обрывался сон резко, будто сам себе Вадим говорил: всё, хватит.
Дорога ухудшилась. Машина ныряла в овраги или с рёвом карабкалась на гребни сыпучих сопок. Свет фар выхватывал из темноты то борт идущего впереди "Урала", то откос, то пыльную муть.
- Вылупился? - Спросил Колька. - Шо скажешь?
Вадим вытер пот, посмотрел на часы. Хотел что-то ответить, но передумал. Достал галеты и сахар. Стал с хрустом пережёвывать, запивая водой из фляги. Колька тоже молчал. Вадим пододвинул ему распечатанные пачки и протянул флягу:
- Будешь?
Колька принял флягу, хлебнул воды, но есть не стал.
- Шо ты злишься? - Спросил он.
Вадим молчал.
- Шо ты как в рот воды набрал? Поговорим давай, вся ночь впереди.
- Что говорить, всё уже выговорено,
- Расскажи что-нибудь, мне нравится, как ты рассказываешь.
- Ну-ну, тебе кемарить под мой голос нравится.
- Наоборот! Слушаешь и представляешь... Давай, братишка, расскажи что-нибудь...
- Давай... Ты ещё свистни, как в кинотеатре. - Вадим отстегнул от автомата рожок, внимательно осмотрел его и поставил на место.
Хотелось что-нибудь вспомнить, рассказать Кольке. Память с удивительной скупостью собрала и сохранила все мельчайшие подробности лучших деньков: выпускной вечер, поездки за город... Но Вадим колебался, он знал, что опять же будет сбиваться, подыскивая слова, которые безвозвратно утеряны, станет неловко за свой грубый и кондовый язык, не способный передать ничего совершенно, - и в конечном счете получится совсем не то, что хотел.
- Что у тебя там с давлением масла?
- Шо?.. А, всё нормально! Датчик, наверное, барахлит... врёт, гад.
Колонна встала перед крутым подъёмом. Дальше машинам предстояло карабкаться поодиночке - любая из них могла забуксовать и покатиться назад. На освещённый фарами склон выбрался головной бронетранспортёр и, вцепившись в грунт всеми четырьмя парами скатов, пополз вверх. На исходную вышла первая транспортная машина.
Высоким гружёным "Уралам" подъём давался труднее, некоторые машины, зарываясь в песок, не дотягивали до вершины с первого раза, приходилось сползать обратно и начинать всё сначала.
- Похоже, надолго, - сказал Колька, обхватил баранку и опустил на руки голову.
- Покемарь, погаси только фары. Я пойду разомнусь.
Захватив автомат, Вадим соскочил на землю. Неловко шагнул по краю обочины, огляделся и направился в голову колонны. Когда он вернулся, Колька дремал. Вадим открыл дверцу, забросил на сиденье автомат и ремень с подсумком и штык-ножом, несколько раз присел, потом припал к земле и стал легко отжиматься.
Тронулась пятая; Вадим хлопнул дверцей.
- Шо, поехали?! - Колька схватился за ключ зажигания.
- Погоди, дай пятая заберётся. - Вадим тяжело дышал после разминки. - Пойдёшь на первой, не торопись и не вздумай переключаться...
- Не учи, - пробурчал Колька. Пятая скрылась за вершиной.
- Пошёл! - скомандовал Вадим.
Килька передёрнул рычаг, нажал на педаль. Плечи парней откинулись к спинкам сидений - "Урал" тяжело пополз на подъём.
После головного бронетранспортёра и пяти гружёных машин склон, как казалось, был перепахан. Машину бросало, задние колёса, пробуксовывая, зарывались в песок. Возникало порой ощущение, что машина не подчиняется управлению - движется стихийно, как раненый зверь.
- Держи левее, справа уклон и глубокий овраг. - Вадим то и дело высовывался в окно. - Свалимся - каюк!
- Не учи, - бурчал Колька,
Неотвратимо тянуло вправо. Уклон становился вёе больше, справляться с машиной труднее; её накренило. Вадим оказался ниже Кольки, хотелось выскочить из машины... Вадим снова высунулся в окно: вот уже она, не тронутая колесами полоска на склоне, самый край бездны... Дальше - пустота, свет фар теряется в темноте, оттуда тянет прохладой - а до вершины ещё метров десять - пятнадцать... Ну, ещё чуть-чуть!.. Передние колёса уже на вершине, но задние окончательно забуксовали. Машина, как в лихорадке, запрыгала, задёргалась, сползая в тёмную бездну.
- Стоп! Стой! - заорал Вадим, распахнув дверцу. - Давай потихоньку вниз! - И выпрыгнул из кабины.
Чуть не падая в рыхлый песок, он забежал вперёд, встал лицом к водителю и в свете фар стал показывать, куда поворачивать руль. Машина задом, рывками попятилась вниз. Вадим шёл вслед за ней.
Фары слепили. Что-то теплое, знакомое шелохнулось в груди. Вадим так и не понял, не успел понять... В его ослеплённых глазах мелькнуло Юлькино лицо...
Вадим не услышал выстрелов, помешал рев мотора. Они раздались вдалеке, справа, за оврагом, на склоне противоположной горы. Лишь увидел светлые струи пуль - ощутил, как они разрывают воздух, пролетая над головой... Он бросился лицом к земле.
Колька остановил машину, погасил фары и замер, не зная, что дальше. Вадим лежал, всем телом прижимаясь к земле. Теперь-то слышалось приглушённое кряхтенье пулемёта. Свист пуль, их близкое взаимодействие с песком раздражали; страшно не было, бесило собственное бессилие.
Вадим решил подползти к машине, как вдруг взвыл мотор, и пошла надвигаться тёмная масса; Колька вёл машину прямо на него, Вадим всё понял и откатился в сторону, а когда кабина оказалась напротив, вскочил и коротким броском запрыгнул на подножку, распахнул дверцу:
- Молодец! Гони!
- Куда гнать? Ни хрена не видно!..- Колька пригнулся, подтягивая руль вправо.
Впереди было звёздное небо, чёрные силуэты гор - темноту разрезали длинные очереди. У Вадима выступил холодный пот; он схватился было за автомат, но понял: нельзя светиться стрельбой в темноте. Вадим пригнулся, всматриваясь во тьму и пытаясь понять, движется ли машина вперёд или снова буксует на месте, смещаясь к краю пропасти; вот-вот машина накренится и рухнет в овраг...
Двое парней в кабине "Урала" не видели, как внизу от колонны отделились два бронетранспортёра и поползли в гору. Повернув башни, они шныряли по склону прожекторами, открыли огонь из крупнокалиберных пулемётов.
Обстрел прекратился, Колька включил фары; машина развернулась вдоль вспаханного гребня, готовая вот-вот опрокинуться.
- Руль вправо! - крикнул Вадим. - Пошёл вниз!
Огней передних машин уже не было. Всё ясно: останавливаться или ехать назад нельзя, надо догонять! Отставшие машины, как правило, подвергаются жестоким обстрелам.
Всё вокруг замелькало. Ночной покой чёрных гор разорвался снопами света и надсадным воем двигателя. Вадиму вспомнилось высказывание, услышанное когда-то от ротного: "Ребята, затяните потуже ремни, сейчас будет зрелище не для слабонервных". Вадим сказал это Кольке, тот улыбнулся, на лбу у него поблескивала испарина.
С полчаса ехали молча, оба напряжённо следили за дорогой. Вдруг Николай резко ударил в тормоз и упёрся руками в руль. Вадим схватился за поручень, едва не влетев головой в лобовое стекло. Облако пыли охватило машину, когда же осело, открылся тёмный зев глубокого оврага. Колька передёрнул рычаг скоростей, осторожно сполз, уперевшись буфером в противоположную стенку.
- Чёрт, так не пойдёт, - не выдержал Вадим, - давай назад, попробуем зайти под углом.
- Попробуем-то попробуем, не перевернуться бы...
Со второго захода овраг все же был взят, и тут Вадим увидел в небе зависшую красную ракету:
- Передних обстреливают.
- Шо будем делать?
- Вперёд!
Вадим достал ракетницы, разложил их на сиденье между собой и водителем. Ввернул запал в ручную гранату, вложил её в подсумок с патронами.
- Главное - не растеряться, главное - не растеряться в самый важный момент, - как заклинание, повторял он. - Надо собраться. Чёрт с ним - пусть убьют... я немного пожил, в случае чего - мне этого хватит, раз надо так.
Если ранят?.. Это, конечно, хуже; быть калекой всю жизнь...
Мать! Если я не вернусь... а если вернусь негодяем и трусом?.. Нет, лучше уж в цинковой упаковке.
Чёрт, всё не тек просто!.. Кто знает, как сложится бой? Времени для раздумья не будет, а надо будет принять единственное решение. Единственно правильное, мгновенно! Что для этого нужно?
В любом случае надо быть спокойным и решительным. Главное - это не думать о себе... Во что бы то ни стало... И главное - быть спокойным.
Вылетев из подъёма, машина вошла в затяжной спуск. Внизу показались округлые в жёлтом свете луны очертания крыш, кишлак. Судя по всему, бой происходил именно там.
При въезде дорога раздвоилась, Колька притормозил. Под колёсами был уже не песок, а мокрый щебень. По нему в двух направлениях растекались мелкие ручейки, они размыли следы ушедших машин.
- Куда? - спросил Колька,
- Щас!
Вадим взял ракетницу и выпрыгнул из машины. Выстрелил вверх и стал рассматривать следы протектора на мокром щебне. Свет ракеты погас, а Вадим всё не возвращался в кабину.
Наконец хлопнул дверцей:
- Вправо!
- Точно?..
- Да.
Машина с рёвом понеслась по улочке, огороженной низким глинобитным забором. Из-за тёмной массы ветвей по обеим сторонам дороги казалось, что машина то и дело въезжает в тоннель. Ветви хлестали по лобовому стеклу, залетали в окна, с хрустом ломались и повисали на кронштейне зеркала заднего вида. Впереди отчётливо слышались выстрелы. Сквозь гущу листвы прорывались пятнышки света.
Улочка оборвалась. Колька, не сбавляя хода, вписал машину в поворот - и бросилось в глаза пламя! Горела пятая машина: она стояла метрах в ста впереди, накренившись, заскочив за забор. Сваленное от удара левым крылом дерево накрыло листвою капот и часть лобового стекла. Ветки с треском горели, но до брезента огонь, вероятно, пока не дошёл. Из-под заднего колеса пятой кто-то отстреливался.
- Стоять! - Крикнул Вадим, как только машина вылетела из-за поворота. - Гаси фары и - задний ход!
- Ты шо, назад?.. - Прохрипел Николай.
- Делай что тебе говорят! - Потом спокойнее: - Сдай, Колюня, назад - сейчас мы сделаем всё, как надо... Будь наготове, я щас!
Вадим выскочил из кабины и, пригнувшись, побежал к пятой. Колька выпрыгнул вслед за ним - присел за передними колёсами.
Из-под пятой отстреливался Сергей, водитель, Командира, Володьки, с ним не было.
- Где Вовка? - выпалил с ходу Вадим.
- У него нога...
- Где он?!
- Да не ори, здесь я...
Володька лежал позади, скрючившись: он возился с ногой.
- Так, Володя, ползи к нашей машине. Она сзади, за поворотом... Сможешь?.. Там Колька. Скажи - пусть подъезжает... Когда буду цеплять, стреляйте ракетницами прямо по дому... надо их ослепить... Сергей, где у тебя буксир?
- В кузове, сзади, справа.
Володя отполз. Вадим вынырнул из-под машины, подтянулся с правой стороны кузова и распорол штык-ножом тент. Залез внутрь - среди аккуратно разложенных ящиков отыскал трос. Выпрыгнул с ним и обратно нырнул под машину.
Сергей отстреливался, время от времени перекатываясь от одного колеса к другому.
- Ну что, - спросил он, - нашёл?.. Дай магазин с патронами - у меня последний.
- Всё нормально, - ответил Вадим, протягивая патроны, - нашёл...
Вадим раскрутил трос, один конец зацепил за бампер и тут заметил свою машину. Она тихо выкатилась из темноты, плотно прижимаясь к левой стороне дороги, и из-за густой массы листвы вряд ли была видна оттуда, откуда стреляли. "Молодец, Колюня!" - прошептал в запале Вадим и с другим концом троса в руках рванулся навстречу. Из кабины с оглушительным шипом полетели подряд две ракеты, листва под окном затрещала и занялась ослепительным светом.
Забросив второй конец на крюк, Вадим отскочил в сторону, упал и перекатился к забору. Оглянулся, махнул Сергею, чтобы тот уходил.
Вскочил Сергей - из кабины полетели ещё две ракеты. Специальные осветительные патроны ярко и подолгу горели; даже не попав в цель, они напрочь лишали возможности вести прицельный огонь.
Сергей добежал и заскочил в кабину. Машина с рёвом попятилась, вытягивая из листвы заваленную набок пятую - скаты с левой стороны были спущены и безжалостно шелестели, но огонь, однако, погас, так и не добравшись до бака с горючим.
Вадим остался лежать за изгородью. Он ещё раз перекатился в сторону, продолжая огнём прикрывать отъезжающие машины; шелест шин слышался уже далеко позади... Вадим приподнялся осторожно и достал из подсумка гранату - отогнул усики стопорного кольца, вынул само кольцо и с размаху метнул гранату в сторону дома. Вадим, казалось, не слышал ничего - даже взрыва! Он прижался к мокрому щебню, потом резко вскочил, догнал пятую и зацепился за борт, влезая в кузов как раз в том месте, где две-три минуты назад распарывал тент.
Когда "тандем" приблизился к повороту, оттуда ударил вдруг сноп света. Выскочивший на большой скорости бронетранспортёр едва не налетел на пятившуюся задом шестую машину; бронетранспортёр резко взял вправо и остановился. Кто-то высунулся из люка. Сергей показал на место аварии, крикнув: "Давай туда!" Там ещё горели деревья, освещая огнём злосчастный дом с квадратным окном.
Вадим подбежал к ребятам, помог Володьке вылезти из кабины на землю. Нога у Володьки была сильно обожжена.
- Как угораздило вас? - Спросил Вадим.
- Мина!.. повезло ещё - не противотанковая!.. - ответил Сергей, разрывая зубами прорезиненную ткань перевязочного пакета.
Минут через двадцать начали подтягиваться остальные машины. Они выстраивались в колонну вслед за шестой - разгрузили дружно покалеченную пятую машину, рассовав ящики по кузовам остальных. Там, где нашлось ещё место.
Колонна тронулась в пятом часу утра. Километрах в трёх за ночным кишлаком - под горой - стояли первые четыре машины. Они дожидались остальных под грозной охраной головного бронетранспортёра, установленного на вершине песчаной горы. Здесь колонна простояла считанные минуты, однако Вадим успел занять место водителя. Покачиваясь взад-вперёд, он лениво покручивал баранку руля и вспоминал свои мысли начала ночи; рядом посапывал Колька.
Робко блеснул рассвет - марш подходил к концу. От утренней прохлады и усталости Вадима немного знобило. Появился кишлак, и выглянуло солнце: оно было весёлое и смелое! Возле первого дома при въезде в кишлак стояли дети - четырёх-пятилетний серьёзный мальчишка держал за руку девочку, совсем маленькую, и махал Вадиму другою рукою. Вадим улыбнулся им - он их запомнил надолго, а когда оживленные дехкане с тёмными лицами сгружали с машины мешки, Вадим уже спал: его слепило июльское солнце, навстречу шла Юлька.
Олег Хандусь.
Написано в 1987 году.
|
| Категория Воспоминания | Добавлено 28.03.2015
|
| Смотрели 1478
|
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ] | |
 | |  |
|
| ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ! |
| В этот день погибли: |
|
|
|
