К двадцатипятилетию вывода войск из Афганистана 15 февраля 1989 года,
   К двадцатипятилетию вывода родного 181-го мотострелкового полка из Афганистана 11 февраля 1989 года,
     К тридцатилетию демобелизации из ВС СССР 25 августа 1984 года,
        Моему другу Сергею Фролову посвящается.

      Только когда закрылся грузовой люк Ил-76, два друга, два Серёги, ощутили волнение. «Сейчас будем взлетать!». Самолёт буднично побежал по бетонке Кабульского аэродрома.
     Они находились в этом грузовом самолёте среди каких-то ящиков, контейнеров, тюков. Находились не по своей воле. По воле командования роты. Доблестной Автомобильной роты родного 181 мотострелкового полка. Так на то она и армия – почти всё в ней не по своей воле. Некомфортно чувствовали себя водители (шоферА!) в грузовом отсеке самолёта. «Попросят как-нибудь меня лётчика подвезти – в кузове поедет! – негодовал один Серёга. – Сам, небось, сидит в кресле, а тут трясёшься в прямом и переносном смысле». Конечно же, не злился Серёга на летунов. Просто надо было найти «виноватых» в том, что он вот так, в неподобающем «черпаку» виде, расположился на ящиках. Самолёт круто взмыл вверх и, сделав вираж (кстати – почти над их родным полком), лёг курсом на север.
       А началась эта командировка этим же морозным утром. На утреннем разводе ротный ставил своим подопечным задачу. В караул Автороту (пардон – с 1983 года роту материального обеспечения, сокращённо РМО) обычно не назначали, по столовой в этот день дежурила другая рота, так что, как обычно – все в парк. Эх, хорошо сейчас в парке где-нибудь в Союзе….. Когда Серёгина мама (какая разница – первого или второго, мама всегда останется мамой) читала в письме строки «….целый день были в парке….», она представляла себе свой городской парк. Тишина, покой… Хорошо так служить. А Серёга и не уточнял, что парк-то автомобильный. Что стояла там всяческая техника подразделений полка. Вот эту технику и надо было обслуживать, чтобы она не подвела в трудный момент.
       Итак, рота в парк, но двое – два Серёги – отправляются в командировку. Они были непохожими друг на друга. И призывались с разных мест. Один, что пониже росточком, но покрепче телосложением, призывался с Навли Брянской области, другой, среднего роста, с города Горького. Земляками не были, но жили-служили дружно, без склок. Спали на соседних койках, бывало вели долгие ночные разговоры, благо срок службы уже позволял ночью не «летать». За время службы Серёги поменяли несколько машин, и вот сейчас им предстояло из Хайратона пригнать своим ходом две новеньких. Одну в родной 181-й, вторую соседям, в артполк.
       Как и все в Автороте, Серёги уже знали, что такое Саланг. Как коварны подъёмы, спуски, крутые повороты серпантина этого перевала. Скользко и страшно. С одной стороны машины крутая гора, с другой – бесконечная пропасть. И ширина дороги такая, что кажется и одному здесь места мало. Но есть ещё встречные машины. А есть ещё и обгоняющие попутные! Надо сказать, бурубухайки, бывало, наглели – обгоняли наши колонны. Но делали это мастерски – увидит, что перед ползущей медленно в гору машиной есть достаточно места, обгоняет и встраивается в колонну. Потом обгоняет следующую. И так постепенно уходит вперёд. Но чувствовали, когда Шурави это разрешают, а когда и схлопотать за это можно. Но если честно – куда уж нашей технике до их бурубахаек с мощными дизелями! Это уж во второй половине 80-х пришли в полк БТРы-80, Уралы дизельные и КамАЗы. А в ту пору на БТР-60 с шестицилиндровым двигателем сильно-то в гору не разгонишься! Да и ЗиЛы-131 с Уралами, на которых в начале 80-х ездила Авторота, мощью на высокогорье не блистали. Тянули, вытягивали, что им было положено, но супротив дизельных бурубахаек проигрывали. А у бачей всё было на соляре. Оно так мощнее, надёжнее. Вот через этот самый Саланг двум Серёгам и предстоял обратный путь в полк на новеньких автомобилях. Как известно, в армии не бывает невыполнимых задач.
       А пока летят Серёги в самолёте. Надо сказать, это не первый их полёт. Служить-то их доставили на Ту-154. Только вот там было комфортно…. А здесь…. «Не дрова везёшь!». Хотя ящики как раз и были деревянными. Не знали тогда ещё Серёги, что судьба им приготовила полёт еще менее мягкий, чем этот. Но пока, радуясь прошедшей тошноте и глухоте при резком наборе высоты, они изредка пробирались к иллюминатору, чтобы посмотреть на бессовестно красивое голубое небо и заодно удостовериться, что они уже высоко– никакая Стрела, никакой Стингер их не достанет. Откуда шоферам знать технические характеристики этих агрегатов…. Да и взгляд сопровождающего их группу офицера не давал раскисать. С ними был старший группы. В Кабуле Серёги свои документы вручили ему и присоединились к другим братьям-водилам. Им всем в одной колонне предстояло гнать машины по своим воинским частям.
      Приземлились в Кундузе. Два Серёги недоумённо переглянулись – а как же Хайратон? Но они знали, в армии так – раз обозначена конечная точка, именно она и будет конечной. Что бы ни произошло во вселенной. То есть они поняли, что Кундуз – промежуточный пункт. На чём же дальше? От взлётки их далеко не угнали, выходит опять воздухом. Прошли пара-тройка часов. Как раз чтобы закинуть в себя по баночке из сухпая и немного размять конечности. К прилетевшим из Кабула водилам присоединились ещё несколько бойцов. Команда «Строиться!», и на посадку….. В вертолёт. И опять грузовой отсек. Опять ящики и тюки. «Видно, оформили нас, как попутный груз» – невесело ухмыльнулся один Серёга. Взлёт. Летели опять совершенно без комфорта. Да и эти створки грузового отсека постоянно стонали и стукались друг об друга. В щёлки было видно небо. «Долететь бы… Не вывалиться» – Горьковчанин был откровенно испуган. Не каждый день он летал в вертолётах. Как оказалось – первый и последний раз.
Но вот и посадка в Хайратоне. Чужую землю целовать не гоже, но все были рады стоять на твёрдой почве, а не болтаться, как... Никак.
      Опять офицеры дали солдатам отдохнуть, подзаправиться сухпаем. Потом опять построение и постановка задачи. Идём получать машины, а утром с попутной колонной выдвигаемся назад. Кто до куда, каждый в свой полк. Машины все, как на подбор, оказались новенькими и ….. «гражданскими». Все ГАЗ-53. Только одни оказались мусоровозками, другие гов…. ассенизационными. Вот эти машины и должны отправиться назад, туда, откуда прилетели их водители.
      Выбирать по большому счёту и не дали. Бери ту, что на тебя смотрит. По разнарядке. Конечно, если уж машинюшка совсем не завелась, то её не брали, но с мелкими дефектами были все. У обоих Серёг были мусоровозки. Контейнерные. Открытая платформа позади кабины, на которой стояли по краям восемь пока пустых контейнеров под мусор. А разделял эти два ряда «гусь» – специальный гидравлический манипулятор для захвата и перемещения этих контейнеров. Такие спецавтомобили в те года были в каждом городе Советского Союза. Вот теперь решили, что и в расположениях воинских частей должны быть чистота и порядок.
      По утру пристроились к чьим-то БТРам и поехали. Мелкие неприятности не заставили себя ждать. Это ж советские автомобили! Тем более не познавшие военную приёмку. У Горьковского Серёги через энное количество километров потекло масло из движка. Погнало, что называется. Как и в любой колонне, в этой сборной тоже было своё техзамыкание. На кратковременных и длительных остановках Серёга бежал в хвост колонны за маслом. Доливал. Немного не доезжая до начала подъёма на Саланг, кончилось-таки всё масло для двигателей в техзамыкании. Всё поразливали бедолаги – не у одной его машины текло. Но ехать-то надо! Серёга решил – а веретёнка чем не масло? Называется же «масло веретённое»! А его в бочках ещё немеряно. И пошло оно на доливку в движок. Холод немного помогал справиться с «жидковатостью» веретёнки. Движок, наверное, злился от такого хамского обращения с ним, но терпел. И шла колонна в гору….
       Поднялась метель. Снегу намело много. Ехали уже на первой передаче. Перед одной из галерей проползли мимо прижатых к скале и занесённых почти по крышу автобусов-бурубахаек. Бачи всё так же, как и в жару, стоя в галошах на босу ногу, провожали взглядом БТРы и какие-то смешные машины вперемешку с ними. Но всему, даже относительно хорошему, бывает конец. Вот и эта сборная колонна закончила своё существование. На одном из постов ГАЗоны дальше на Саланг не пустили. Сказали – пока у вас не будет на колёсах цепей, дальше движения у вас не будет. Вот забуксуете вы, встанете. А вы обязательно забуксуете, потому что у вас у каждого ведущая всего одна ось, да и та «ведущая» до первой пробуксовки. А как встанете, перекроете весь перевал. А кому это надо? Никому. Растаскивать вас по одному? Нет уж. Ищите цепи.
       Всё. У БТРов была своя задача. Вот они и поехали дальше. «Гражданские» машины остались. Прижались к скале, как те заметённые автобусы, и стали ждать цепей. Только непонятно было Серёгам – а откуда должны свалиться к ним в руки цепи? Остаток дня прошёл как-то буднично, незаметно стемнело. Ночевали каждый в «своей» машине. Днём оба Серёги сидели по очереди то в одной машине, то в другой – было и веселее, и бензин экономили. Так как было холодно, то двигатели машин надо было греть. Чтобы вода в радиаторах не замёрзла, да и самим не околеть. Позавтракав, Серёги поняли, что сухпай на этом успешно закончился. Да и бензина оставалось мало. А когда дальше поедут – Серёги даже не предполагали. К вечеру прогулялись до БМП выносного поста, который их машины не пропустил. Но те уже сворачивались на ночь, так что съестного у них не оказалось, но пообещали поговорить у себя там о стоящих на перевале машинах. Серёги посидели ещё немного вместе, но пора было и поспать. На следующий день они сообща начали решать задачу с голодом и с холодом. Парочкой банок с кашей разжились у своих коллег-водил, проезжавших непрерывной вереницей. А где взять бензин? Он катастрофически кончался. А сольёшь воду из радиатора, где потом её взять? Снег топить? Его Серёги уже и так топили в кружках – на чай. В пайке был «сухой спирт», который и помогал в кипячении. Моторы включали ненадолго, только чтобы не замёрзла вода в радиаторах. Заканчивался и этот день.
       На следующий день где-то ближе к полудню случилось чудо. В бесконечной веренице поднимающихся на перевал машин Серёга Брянский вдруг разглядел земляка. На солнцезащитном козырьке от руки было написано «Брянск». А потом, уже поближе, Серёга разглядел и лицо. Не может быть! Лёха! Земеля! Родной ты мой!!! Какой же ты молодец!!! Пока ЗиЛовская МТОшка еле ползла в гору, Серёга запрыгнул на подножку и в двух словах кратко обозначил проблему. Жрать? Да в кунге консервы, берите! Для земляка всё, что угодно! Прыгай в кузов! Серёга спрыгнул с подножки, влез на лесенку сзади, открыл фургон, оглядевшись, увидел в углу разорванный картонный ящик с консервами. Ящик тут же полетел на снег, где рассыпавшиеся банки бросился подбирать Горьковсий Серёга. Больше ничего съестного не было. Брянский спрыгнул, забежал вперёд, чтобы поблагодарить. И …. «Цепи, Лёха, цепи!....»
      В початой коробке оказалось только пять банок. Жаль…. Но пока была мысль только что-нибудь бросить в желудок. О будущем не думали. А как можно было спланировать будущее? Сейчас ты сыт и бодр, а через пару минут…. Не. Думалось только о сейчас. А сейчас были вкусные консервы.
– А кто этот Лёха?
– Земеля мой! Призывались вместе. Он попал в Баграмский ОБМО, я в Тёплый Стан.
– Это ж надо, так нам свезло….
– Свезло… Только вот пока он доедет, пока обратно…
     Настроение испортилось. Остаток дня прошёл никак.
         Второй день. Он так был насыщен событиями, что не запомнилось ни одно. А какие могли быть события? Чтобы совсем не замело, периодически откапывались из-под снега. Хоть какое-то разнообразие. Опять безоговорочно завершились и Лёхины консервы. Что ж так быстро-то…. Заканчивался и «сухой спирт».
       Третий день «робинзонады». Серёги посовещались и решили принять-таки бакшиши от уважаемых водителей бурубахаек. Трюк с запрыгиванием через высоченные борта в кузов был освоен моментально. Одна проблема – не в каждом кузове продукты. Но после нескольких попыток съестным всё-таки разжились. В ответ на проклятия из кабины устало кричали «Бакшишь, бача! Ташакур!». Нет, ну непременно «бакшишь» – ведь что может противопоставить бача за рулём неулыбчивому Шурави с автоматом? Только недобрый взгляд. Но «улов» был очень небогат. Ведь тут какой коленкор – бачи-то примут отговорку «бакшишь», куда они денутся. Но по серпантину ещё ж и Шурави ездят! А там, в машинах, не все офицеры посмотрят на этот грабёж благосклонно. Как ни крути, а под статью подвести можно. И такие случаи были. Вот и приходилось Серёгам быть осмотрительными.
          Утром четвёртого дня друг на друга смотрели два чёрных от копоти лица. Использование «сухого спирта», а по его кончине и бензина для разогрева и обогрева, отразилось на фактуре этих самых лиц. Умывшись снегом, уселись в одну из машин. Опять стали думать, как жить дальше. Не знали ещё Серёги, что через несколько минут их ожидает ещё одно чудо. Чудо это подъехало в виде Урала-топливозаправщика. Удивлённо вглядываясь в лицо водилы бензовоза, Серёги искали в его глазах хотя бы намёк на подвох. Не снится ли это им? Но водила, заправив оба ГАЗона, достал цепи им на задние колёса, хлеб и 10 банок консервов. «Лёха привет вам передаёт. Удачи!». Перекусив, Серёги хорошенько, не жалея бензина, прогрели машины, надели на задние оси цепи и наконец-то опять тронулись вверх, пристроившись к очередной колонне наших.
        А дальше уже не интересно. И до этого-то неинтересно было, обычные будни советских парней в Афганистане. А уж когда водила едет, когда он в своей стихии – это вообще на бумаге непередаваемо. Это просто песня. Пока он едет, он живёт.
         В Тёплом Стане Серёги свернули влево, к КПП. Задача была практически выполнена – парк пехотного полка и артиллерийского был единым целым. Так что Серёги были дома.
        И полк этот будет их домом ещё очень долгое, бесконечное по их меркам, время.

                      Послесловие. XXI век. Разговор по телефону: 
– Алло, Брянск?
– Брянск, Брянск! А это Горький?
– Горький. Теперь Нижний Новгород. Серёга, привет!
– Здравствуй, дорогой! Как жив-здоров?
– Да живу потихоньку, не жалуюсь. Сам-то как?
– Да вроде тоже слава Богу.
– Как семья, как дети? Как внуки?...
………..
– А помнишь, на перевале три дня торчали?
– Помню. Холодно, голодно. (Смех в трубке)
– Вот черти неумытые. (Смех в трубке)
– Да… Весело было. А кто нам цепи-то привёз?
– Да Лёха. Земеля мой.
– А я и не помню…. Помню, куда-то летим на самолёте….
– Так это мы с тобой и летели.
– Да ладно…
– Ну ты даёшь, Серёга! (Смех в трубке)
– Чё даёшь. Морды наши закопченные помню. Остальное как отшибло.
– А я морды не помню.
– Ну-ну. (Смех в трубке)
– Как мы доехали-то?
– Да нормально доехали. Живы же. (Смех в трубке)….
        Вот так – потихоньку, по частичкам, не спеша – они соединяли в единую картину разбросанные по памяти кусочки мозаики ТОЙ жизни.
     Что-то соединилось, что-то додумалось…..
        А было ли это вообще?